Воспоминания о будущем
Чёрная весть не пришла неожиданной, её ждали не питая даже самой робкой надежды. Казнь состоялась, как и было объявлено, минута в минуту.
— Доченька! Бедная моя девочка! Кровиночка моя! Как же я без тебя жить то буду!? – Вернувшись с заочного отпевания Анна Петровна продолжала плакать навзрыд пока немногочисленные друзья покойного мужа собирали на стол.
Давным-давно, когда Украина ещё была большой и сильной старшая дочь Анны Петровны Марина уехала в Киев на Майдан.
— Жаль, что я не могу поехать с тобой. — сказала ей на прощанье младшая сестра – Вместе мы объяснили бы этому Януковичу чего хочет украинский народ!
— Алиса я ведь на недельку, ну может на две, ты и соскучиться то даже не успеешь.
Вернулась Марина почти через год, осунувшаяся и поседевшая. По целому дню сидела она на крыльце и курила сигарету за сигаретой. Когда же в их маленький городок вошли войска Донецкой Народной Республики, за Мариной пришли, зачитали заочно вынесенный приговор и повесили на шелковице рядом с домом. Так Анна Петровна потеряла первую дочь.
Два дня спустя командир захватившей город части собрал на центральной площади всех детей от восьми и до восемнадцати лет и заставил их прыгать на месте до самого вечера и выслушивать одновременно с этим рассказы о тех ужасах что творила армия Украины в Донбассе. Старший сын Анны Петровны Денис от рожденья страдал пороком сердца и не выдержав этого испытания умер у неё на руках, а ещё через неделю она потеряла и мужа.
В те благословенные времена, когда государство в котором жила Анна Петровна ещё называлось Советским Союзом она, выпускница обычной читинской школы поступила в столичный педагогический институт. Несмотря на традиционно вольные нравы студенты в то время ещё небыли столь просвещёнными в некоторых вопросах и по нынешним меркам могли запросто сойти за пуритан что, однако не помешало скромной девочке Ане влюбиться без памяти в однокурсника по имени Вячеслав. Был он высок ростом, черен волосом и имел на своём точёном лице печать природного благородства. Говорил он с выраженным украинским акцентом и был родом из славного города Львова, а ещё он очень красиво пел. Пел старинные украинские песни под гитару чистым красивым голосом так что редко у какой девушки не забилось бы сильнее сердце, не скатилась бы по щеке непрошенная слеза. Главное же, что привлекало в нем было умение говорить. Способный доказывать, опровергать, а потом снова доказывать, как совершенно обыденные, так и невероятные вещи, любил он затронуть иной раз и что-то из острых политических тем. Особенно часто рассказывал Вячеслав своим собеседникам различные факты из истории Украины и чем больше они не укладывались в опостылевшую всем официальную точку зрения, тем охотнее слушали его однокурсники и однокурсницы. Советская власть надоела практически всем. Когда за день до выпускных экзаменов Анна и Вячеслав сыграли свадьбу многие из соседок по общежитию возмущённо спрашивали себя – «Что же он в ней нашёл?», — а виновница торжества была счастлива и не задавала себе глупых вопросов. И вот человек бывший смыслом всей её жизни, мужчина которому она родила четырёх детей, решив отомстить за смерть дочери и сына вступил на путь партизанской войны, но был пойман и без лишних разговоров расстрелян. За десять дней всегда крайне активная и жизнерадостная Анна Петровна посидела практически вся и стала как неживой. Часами она могла смотреть в одну точку не замечая ничего вокруг и только болезнь младшего сына заставила её вернуться из этого забытья. Десятилетний Пётр отнёсся к кончине сестры довольно спокойно, но после смерти брата замкнулся в себя и на казнь отца просто не обратил внимания. Так же он перестал обращать внимание на друзей, учителей и родственников. Иногда он брал с полки книгу и молча читал, иногда часами смотрел телевизор, но лицо его оставалось совершенно бесстрастным. Отвечал на вопросы он избирательно и если в данный момент не хотел говорить, то ничто не могло заставить его проронить хоть слово. Врачи сказали, что у мальчика аутизм. Подняв старые, ещё институтские связи Анна Петровна добыла по совету врачей сыну старенький, но ещё более чем исправный макинтош и оставила Петю в покое. В опустевшем и ставшем вдруг ненормально просторном доме потянулись долгие дни молчаливого существования жалких остатков от некогда дружной семьи. Петя по целому дню не покидал пределов своей крошечной комнаты. Включая компьютер утром он выключал его поздно вечером и даже есть предпочитал перед монитором. Однажды он попросил мать открыть в банке счёт с дебетовой картой и когда на нее вдруг начали приходить небольшие, но частые суммы денег объяснил, что теперь он фрилансер и пишет скрипты. Ничего не поняв из объяснения сына Анна Петровна по здравому рассуждению пришла к выводу что даже если он стал хакером и грабит банки, то учитывая поставленный Пете диагноз его вряд ли сможет кто ни будь засудить и не стала более поднимать данную тему. После того как под давлением Европы Новороссия вывела свой оккупационный контингент, и патриоты смогли вернуться к власти Алиса окунулась с головой в мир политической борьбы. Собрав из местной молодёжи городской отряд самообороны она выслеживала тайных Москалей и коммунистов. Дела, однако в государстве становились год от года хуже цены росли, доходы падали и даже образовался дефицит некоторых продуктов. Утешало лишь то что кризис был общемировым и у соседей тоже были определённые проблемы. Однако после того как как-то раз почти во всех райцентрах Украины на неделю пропали не только хлеб и мука, но и пирожные, во Львове словно бы ниоткуда собрался красный майдан. Агрессивные и отлично экипированные демонстранты взяли правительство в кольцо и методично стали травить дымом от сжигаемых покрышек. Киевляне, которые проголосовав на референдуме за сохранение единой Украины оказались в кольце отделившихся и через год из неё таки вышли, но в состав Малороссии не вошли, а собрав миллион подписей уломали-таки Белоруссию взять их в состав своего государства и теперь злорадно писали во всех блогах и форумах – «Мы вас терпели, теперь потерпите и вы!». Малороссия выдвинула войска к Украинской границе, в Новороссии объявили мобилизацию, но проводили её как-то вяло, Белоруссия вдруг посчитала что надо усилить пограничный контроль, а Закарпатская Федерация снова вспомнила о своих территориальных претензиях к Украине. Пока в раде решали разгонять майдан или нет в телевизоре бесновались эксперты. Большинство винило во всём Новороссию.
— Новороссию раздирают конфликт донецких с луганскими и постоянные вспышки одесского сепаратизма. На агрессию в Харькове никто не пойдёт! — отвечали другие.
— Это всё загребущие лапы Чернигова! – скрипели зубами третьи.
— Говорим Закарпатье, подразумеваем Венгрия. – загадочно улыбались четвёртые.
— Как бы нам так Белоруссии сдаться, чтоб при этом сохранить хотя бы остатки лица? – прагматично бубнили под нос пятые.
Но практически все эксперты сходились в одном – Основная тяжесть вины как всегда лежит на России.
В результате долгих дебатов майдан решили не разгонять и в надежде на мудрость украинских избирателей коммунистам решили всё-таки разрешить участвовать в парламентских выборах, но надежда оказалась напрасной. Никаких фантастических изменений в стране не произошло, но правительство нового парламентского большинства ничего такого и не обещало. Перемены шли медленно, иногда с сильным скрипом и народ жил пока что одной лишь надеждой, но и то что надежда эта была уже стало огромным прогрессом. Так прошёл без малого год, а потом в России как гром среди ясного неба случился политический кризис. Старый и изрядно надоевший избирателям президент не сумел победить в первом туре. Либеральная оппозиция тут же пошла ва-банк заявив, что их кандидату занизили число поданных голосов аж в сто раз с 50% до 0.5% и потребовала пересчитать бюллетени. Это требование тут же было поддержано в Вашингтоне где с серьёзным видом сорок пятый президент США заявила, что ЦРУ владеет неопровержимыми уликами которые не может предъявить из-за их секретности. Пока Кремль и Белый Дом обменивались реверансами оппозиция призвала себе в помощь всех «людей доброй воли» и в Москве в центре города запылали машины. Посадив свой, весьма поредевший в результате предательства со стороны подавляющего большинства старых членов, отряд в старенький микроавтобус Алиса, словно коршун увидевший добычу, ринулась наводить в России новый европейский порядок, но очень скоро «мирный протест» расстреляли из танков. Дальше был суд, апелляции, просьбы, мольбы и в итоге всё равно смертная казнь.
— Братья! Подлая москальская пуля оборвала жизнь настоящего героя Украины, истинного борца за её свободу и просто хорошего человека. Помянем рабу божию Алису! – двоюродный брат покойного Вячеслава Станислав был как всегда предельно краток.
Выпив не чокаясь домашнюю горилку гости единодушно пришли к выводу что стоит получше закусить и лишь потом продолжить поминать новопреставленную. Разговоры стихли, и Анна Петровна стала украдкой разглядывать друзей своего мужа, теперь её друзей, осознавая, что по большому счёту кроме них и Пети у неё никого больше не осталось. Вот сидит Микола Прыщ бывший десантник потерявший правую руку в Луганске, рядом с ним отец Михаил священник греко-католической церкви. Дальше Вася Кот журналист, Паша Коваль простой украинский алкоголик и директор школы Леся Гарбузенко. Вот, пожалуй, и всё.
— Что слыхать, Польша в новый Евросоюз вступает? – спросил отец Михаил Кота.
— Нет пока! – ответил Василий и стал разливать горилку из пластиковой бутылки.
— Братья! Нация, вырывшая в ручную Черное море, народ, ставший предтечей всех белых людей на земле в перспективе не может не возродиться! Мы ещё отомстим москалям, этим диким финно-монголам за каждую каплю нашей священной арийской крови, за все слёзы наших детей и за каждую пядь той земли что они у нас незаконно отняли. Я верю, знаю, чувствую, что мы обязательно победим, но сейчас нас собрало здесь великое горе, помянем павшую нашу сестру, как не раз поминали наши великие воины своих павших товарищей. До дна! Стоя! – Кот единственный из друзей Вячеслава кто мог бы посоперничать с ним в умении говорить как всегда не подкачал. Собравшиеся оживились. Горе как-бы отошло на второй план и теперь их сердца пылали праведным гневом.
— Истинно, истинно говорю я вам братья и сёстры, что Господь на стороне Украины! Поразит он клятых москалей своей десницей, изольет на них чашу своего гнева! Надо верить, ждать и надеяться. Придёт скоро наш час! – от переизбытка чувств отец Михаил непроизвольно за плакал, но смахнув рукавом подрясника слёзы осушил полный стакан и закончил – Верьте други мои, Господь скоро придёт заступиться за нас!
— Эх жаль Аня что Петька твой дурачок, такой мог бы вырасти из него защитник для Украины. – Паша Коваль махнул разочарованно рукой и приложился внеочередной раз к чарке.
— Слава Украине! – вскинул вперёд обрубок руки Прыщ.
— Героям слава! — ответили остальные гости.
Они пили, пели, клялись Анне Петровне в вечной дружбе и уже почти собрались уходить, как раздался телефонный звонок. Кот достал из кармана мобильник, ответил и сразу как-то изменился в лице. Весь осунулся. Плечи его опустились. Отключившись он секунд двадцать сидел глядя в пол, а потом обведя всех растерянным взглядом сказал – Из Варшавы только что сообщили, что достигнута договорённость о вступлении Польши в Евразийский Союз.
— Быть не может! Сейм никогда не позволит! Да поляки же европейский народ, никогда они не станут якшаться с кацапами! – возмущённые гости кричали, сжимали до хруста в костях кулаки, но их возбуждение постепенно стало сменяться какой-то апатией, а потом почти протрезвевший Коваль спросил – Это что же выходит друзья, москали нас совсем окружили?
— Выходит, что так. – ответил отец Михаил и заплакал.
Глядя в этот момент на гостей Анна Петровна вдруг подумала, что все они по большому счёту больные люди и живут в плену каких-то совершенно извращённых идей и хотя, когда Вячеслав рассказывал ей о великой борьбе украинского народа она верила ему без оглядки, сейчас вложенные в уста его ближайших друзей те же истины звучали совершенно неубедительно и даже комично. Попытавшись прогнать крамольные мысли она посмотрела на дверь и в этот момент ей вдруг стало по-настоящему страшно. В дверном проёме стоял Петя сжимая в руках привезённую ещё Мариной с войны снайперскую винтовку. Его обычно бесстрастное лицо впервые за несколько лет преобразилось. Губы скривились в какую-то глумливую ухмылку, а в глазах бушевал огонь бешенной ярости.
— Отойди мама! – сказал сын и Анне Петровне не хватило храбрости ему не подчиниться. Забившись в угол она чувствовала, что сейчас случится нечто страшное и непоправимое.
— Ну, а вы недобитые бандеровцы скачите. – сказал он и сделав паузу добавил – Чего расселись!? Кто не скачет тот москаль!
Поделиться: