Глава 6

 

Несмотря на все усилия молодой магички по имени Уинди, нанятой в Рахе, караван судов двигался медленно. Создаваемый ею попутный ветер то был недостаточно силён, а то и вовсе падал под натиском ветров, сотворённых магами встречных судов. Тогда приходилось вставать на якорь, чтобы течение реки Южной не снесло четыре кнора и тримаран Снурии обратно к Рахе.

— Слышал, что вчера учудил Билко? — спросил Диргиниус Голушко.

— А что он мог ещё сделать, — мрачно ответил Степан и сплюнул за борт, — опять наш сержант подбивал клинья к твоей коллеге Уинди. Интересно, что она на этот раз с ним сделала.

— Да в общем-то ничего особенного, — ответил маг огня, — она же маг воздуха, причём начинающий – вот и забросила его на вершину мачты.

Голушко задумчиво обернулся и посмотрел за корму тримарана, где следом двигались кноры с бойцами его вольной роты. На последнем из них вдруг началась какая-то суета, ветер, что надувал паруса, на мгновенье прекратился, а затем с палубы кнора вылетел сержант Билко. Недолетев пару метров до тримарана, сержант рухнул в воду.

— Человек за бортом! — закричала Снурия, и её подчинённые бросили сержанту верёвку.

— Капитан, сэр, при всём уважении, — обратился к Голушко Билко пару минут спустя, когда его вытащили на палубу тримарана, — позвольте сменить корабль…

Лутка что-то пробурчала и как бы случайно задела сержанта по ногам мокрым канатом.

— Господин отрядный маг, — продолжил светскую беседу Степан, не обращая внимания на происшествие, — а почему ваша коллега так болезненно реагирует на ухаживания нашего сержанта?

— Видите ли, господин капитан, — сообщил Диргиниус, — для того, чтобы сотворить даже самое незначительное заклинание, нужна Сила, а её нужно копить. К несчастью для большинства магов при соитии мужчины и женщины все запасы накопленной Силы уходят в астрал, и требуется около трёх месяцев, чтобы маг полностью восстановился.

— Сержант, — с металлом в голосе начал Степан, — сейчас Вы вернётесь на свой кнор, и если я ещё раз увижу вас летящим вверх тормашками выше уровня мачт, то я вычту из Вашего жалования за подрыв боеспособности «Гвардии Валлинора»!

— Сержант нашей роты, — театральным громким шепотом под смех команды тримарана произнесла Хиир, — должен твёрдо стоять на ногах, а летать низенько-низенько и, разумеется, с разрешения командира…

 

***

— Мы зайдём в этот город? — пару дней спустя спросил капитан вольной роты «Гвардия Валлинора» Голушко у капитанши тримарана «А пошли вы все к Сну!», Снурии.

— Нет, но я надеюсь сжечь их пристань, — ответила чернокожая девушка и приказала:

— Орудия по левому борту готовь! Зажигательными по пристани пли!

Две кейробаллисты, расположенные по левому борту тримарана, выплюнули снаряды, похожие на копья, охваченные огнём, а расчёты орудий уже крутили взводные устройства, чтобы дать ещё один залп. Если бы не Диргиниус, добавивший свои файерболы, то огонь кейробаллист не причинил бы особого ущерба пристани, а так причал после нескольких взрывов рухнул в воду. От реки в сторону лежащего неподалеку города побежали десятка два лучников, решивших, что с магом огня лучше не связываться.

— Хорошо горит! — радостно воскликнула Снурия и приказала:

— По городу – пли!

До города снаряды не долетели. Караван судов, влекомый магическим ветром, не торопясь проплыл мимо горящих обломков пристани, и город вместе с возмущённо орущими жителями скрылся за поворотом реки.

— И что это вы здесь такое сотворили, капитан? — поинтересовался Голушко.

— Да я каждый раз, когда мимо Тапии прохожу, пытаюсь сжечь её пристань, до этого раза не получалось, — ответила Снурия.

— А зачем? — удивился Степан.

— А чтобы помнили, гады, что пока хоть одна суннийка жива, спокойно спать они не будут!

— Суннийка? — не понял Голушко.

— Ну да, — гордо ответила чернокожая капитанша. — Сунния – мой родной город… был, пока эти сволочи не сожгли его вместе с жителями…

 

***

— Паруса убрать, отдать якорь! — приказала Снурия двое суток спустя, когда на правом траверзе тримарана показались развалины города, и пояснила подошедшему Степану:

— Сунния.

Опустив венок на воду и прочитав всем богам, включая Сну, молитвы за упокой душ погибших,  Снурия приказала каравану двигаться дальше. Спустя час караван судов вышел из верховья реки Южная в озеро Срединное и отправился вдоль правого берега дальше. Скорость кораблей увеличилась, так как дул попутный ветер. Дело близилось к ночи. Уже в сумерках караван подошёл к покрытому густыми зарослями кустарников островку. Оставив островок по правому борту, караван судов двинулся дальше. Скоро выяснилось, что остров похож на выгнутый лук, между концами которого лежит естественная гавань. Посредине берега находился каменный причал, именно к нему и направила суда Снурия. По два кога пришвартовались с каждой стороны длинного шестидесятиметрового причала, построенного из материала, напомнившему Степану обычный бетон, а тримаран кормой упёрся в пирс. Снурия соскочила на пристань и скомандовала:

— С серого камня ни ногой!

— А почему? — спросил Голушко.

— Там, — Снурия кивнула головой в сторону острова, — одни ловушки, трясина и зыбучий песок.

— А ещё там много-много змей, — добавила одна из девушек, надевая высокие ботфорты из толстой кожи, пока другая протягивала такую же обувку Снурии.

— А это что? — спросил Голушко, указывая в сторону полуразвалившегося стапеля, на котором стоял каркас гигантского катамарана.

— Это то, что должно было стать нашим вторым кораблём, — ответила Снурия и пояснила:

— Отец так и не успел его закончить до того, как погиб в Суннии.

Капитанша тяжело вздохнула и продолжила, обращаясь к своим офицерам:

— Ладно, девочки, пошли, а вы все, — тут Снурия строго посмотрела на Голушко, — с серого камня ни ногой…

 

***

Капитан Брокенн и его вольная рота сидели в засаде вторые сутки, что после двух дней бешеной скачки было как нельзя кстати. Несмотря на то, что Брокенн был известным и более чем удачливым командиром наёмников, таким большим отрядом командовать ему ещё не приходилось. Собственно его ребят, проверенных не в одной переделке, насчитывалось человек двадцать. Девятнадцать, мрачно подумал Брокенн, вспоминая, что одного из своих «орлов» он оставил с лошадьми, вместе с дюжиной «желторотиков». Ещё человек двадцать, «стариков-одиночек», удалось собрать в самый последний момент. Кого-то из них Брокенн знал ранее, о ком-то из них только слышал,  но, в общем и целом, они нисколько не уступали его старой гвардии, а подчас и превосходили её. Мага воздуха и криоманта Брокенн ранее не знал, но у них были отменные рекомендательные письма. Правда, у мага воздуха был только второй уровень. Впрочем, большего от него в данном случае и не требовалось, зато криомант обладал почти третьим уровнем, что для магов этой специализации, как и для пиромантов (магов огня в профессиональной терминологии), большая редкость. Только благодаря искусству криоманта воинам вольной роты Брокенна удалось перейти на остров по ледяному мосту, не замочив ног…

Половина бойцов моей вольной роты в целом неплоха, подумал Брокенн, но вот другая… Восемь городских нищих, двенадцать разбойников, взятых с поличным на большой дороге, и шесть карманников не разбежались только потому, что перед походом городской маг наложил на них заклятье подчинения, так что бунта до конца похода с их стороны можно было не опасаться. Остальные же девятнадцать городских неудачников, бездельников, хронических игроков и горьких пьяниц, ни за что не пошли бы в этот поход, если бы не угроза городского магистрата продать их всех в рабство за долги…

Хотя и этого должно хватить на двадцать баб, возомнивших себя моряками,  пять десятков матросов с четырёх когов, вряд ли когда-либо покидавших пресные воды, да мага воздуха первого уровня, лишь в этом году покинувшего академию. Размышления Брокенна прервал лучник, один из ветеранов-одиночек. Он подошёл к своему командиру и сказал:

— Господин капитан, я, конечно, потренировал бойцов, но лучники из них – никакие, максимум, что они могут делать – это стрелять в сторону противника, —лучник, поморщился и потёр не до конца зажившее левое плечо. — Да и я сам больше пяти хороших выстрелов сейчас не сделаю, и то, если маги, как они обещали, меня подлечат перед боем.

— Понимаю, Хаваатуудт, — ответил Брокенн, — но двадцать плохих лучников всё же лучше, чем ни одного.

В ответ на это Хаваатуудт только слегка поклонился. Он, как и его нынешний командир, прекрасно понимал, что основная задача лучников в предстоящей стычке – уцелеть. Люди Брокенна не должны пострадать от случайностей, так что впереди пойдёт городской сброд, за ними душегубы, воры и нищие, а уж только потом остальные.

В этот момент из кустов, которые закрывали тропинку, ведущую вглубь острова, выполз маленький смуглый человек. Поднявшись на ноги, он не торопясь подошёл к капитану и сказал:

— Бугор, они уже здесь. Четыре кога, сразу видно, с товаром, и эта дурацкая лодка со странными парусами.

Брокенн только вздохнул, городской маг сразу предупредил, что за время, которое ему дали, он не сможет добиться полного контроля, да и чары подчинения рассеются за месяц. Об этом кроме капитана знали только маги, но они благоразумно не сообщали об этом зачарованным.

— Ты, — указал Брокенн на одного из городских голодранцев, — полезай на дерево и проследи за этим плавучим борделем. Да смотри, не свети там своей дурацкой трубкой!

Пимелл, который по воле капитана залез на огромную сосну, был городским пьяницей. И хотя он и не стал курить свою трубку, зато пару раз от души приложился к своей фляжке. В результате чего он хоть и заметил, что пятеро девушек направились по тропинке вглубь острова, но ни посчитать количество сопровождавших их людей, ни сообразить, что почти треть прибывших — наёмники, он так не сумел. Именно поэтому капитан Брокенн не стал менять свои планы и, отправив Хаваатуудта с пятёркой рубак-одиночек вслед за девушками, выдвинулся с остальным отрядом, чтобы напасть с рассветом на оставшихся на кораблях матросов…

***

Костёр сзади грел спину, но не грел ног. В эти предрассветные часы ко всем злоключениям Хиир добавился ещё и холодный влажный туман, наползший с озера Срединное, и арбалетчица зябко куталась в плащ.

— И что этот Билко на меня взъелся, — пробурчала себе под нос Хиир.

Сообразив, что она произнесла это вслух, девушка осторожно огляделась по сторонам. Всё было спокойно. Переведя дух, Хиир ещё раз вспомнила злоключения этой ночи.

Сперва похотливый козёл, он же Билко, по недоразумению являющийся сержантом, схватил её пониже спины. Но тут Хиир не растерялась и залепила господину сержанту хорошую оплеуху. Билко не успокоился и вновь принялся за своё, сменив объект домогательств на проходящую мимо Уинди. Та  подняла руку, и сержант совершил ещё один полёт. На свою беду сержант рухнул в воду прямо перед носом господина капитана и обдал его брызгами. Ругани-то было, слегка ухмыльнувшись, вспомнила Хиир. Никогда раньше арбалетчица даже не могла предположить, что благородный потомок младших принцев мог знать такие слова. Сержанту влетело, но Хиир от этого стало не легче. В порыве служебного рвения сержант Билко вместе с дюжиной ветеранов не только улёгся спать в полном обмундировании и при оружии, но ещё и заставил её встать в дозор у берега на всю ночь.

Более того, он трижды устраивал ей проверки, причём в последний раз ухитрился проплыть под водой, вылезти на берег и подкрасться к ней со стороны острова. У-у-у, помесь блудливого кота с драным козлом! Хорошо ещё, что добрая магичка дала Хиир зелье от сонливости, благодаря чему Хиир вовремя заметила, как Билко выползал на берег, и узнала сержанта. Иначе это похотливое животное имело все шансы получить украшение в виде арбалетной стрелы…

 

***

— Сееп, ты уверен, что там одна баба, и никого больше? — спросил мужчина среднего роста, который, если не знать, что он вор, своими манерами запросто мог сойти за обедневшего дворянина.— Точно, Нуга, — ответил ему щуплый мужичок ниже среднего роста с бегающими глазами.

— Так чего же ты сам не пристукнул? — спросил крепкий мужик почти в два метра ростом с лицом, не обезображенным интеллектом.

— Я вор, Мурд, — зашипел Сееп, — а не душегуб, как ты.

— Да я тебя… — грозным шепотом начал было Мурд, но его перебил Нуга:

— Хватит! Из-за вас, двоих идиотов, мы засыпались и сидим сейчас здесь, вместо того, чтобы фарт ловить.

— А я что? — испугался Мурд, — это всё Сееп. Кто его просил кошелёк у жены начальника городской стражи срезать!

— Хватит! — ещё раз цыкнул Нуга. — Мурд, иди и замочи эту бабу, если что, я сразу за тобой, и ты, Сееп, смотри, не отставай. А то знаю я тебя, проходимца!

 

***

Когда из тумана появился силуэт крупного мужчины, Хиир сперва решила, что это очередные происки сержанта Билко. Однако она быстро сообразила, что для сержанта Билко незнакомец несколько крупноват. Когда же в руке громилы сверкнул нож, Хиир, не задумываясь, схватила свой арбалет и нажала на спуск.

Короткая арбалетная стрела с неприятным звуком вошла громиле в живот. Несмотря на то, что расстояние было минимальным, нападавший ухитрился удержаться на ногах пару секунд. Впрочем, Хиир удивляться было некогда. Из тумана появился второй силуэт. Перезаряжать арбалет не было времени. Хиир выпустила оружие из рук и схватилась за меч. Вытащить своё оружие она не успела, так как второй мужчина навалился на неё.

Нож чиркнул по наручу правой руки, продолжил свой путь и скользнул вдоль бока, защищённого кольчужной рубахой. То ли нападавший мужчина не справился с инерцией своего броска, то ли зацепился ногой за что-то, но он не смог остановиться и рухнул на Хиир сверху. Когда девушка стала заваливаться на спину, падая с бревна, на котором она сидела, она инстинктивно дёрнула ногами, задев душегуба. В результате тот перелетел через неё и рухнул в костёр. Его вопль огласил окрестности, и тут возник третий бандит.

Небольшого росточка щупленький мужичок, увидев происходящее, остановился перед бревном. Завизжав от страха, Хиир носком тяжелого сапога залепила незадачливому лазутчику в то место, куда давно мечтала ударить Билко. Застонав от боли, Сееп выронил нож и согнулся пополам.

Хиир отошла от первоначального шока, вскочила на ноги, подхватила свой арбалет и ударила его прикладом по голове нападавшего. Мужичок рухнул, как подкошенный. С криком: «К оружию! На нас напали!» Хиир перекинула его через плечо и бросилась в сторону кораблей. Хотя арбалетчица могла и не кричать. Ветераны уже вскочили, разобрали оружие и начали строиться в две шеренги поперёк мола. Как Хиир их не сбила, она не помнила. Не помнила она и того, как разбудила утомлённого ночными подвигами сержанта Билко, пробежав по щиту, которым тот прикрывался от утренней влаги.

 

***

Капитан Брокунн громко выругался, когда понял, что неожиданное нападение не удалось. Зная, что всё сейчас решает скорость, он ещё раз громко выругался и, отдавая короткие распоряжения, двинул своих людей в атаку.

Впереди беспорядочной толпой двигалась городская голытьба. Они с гораздо большим рвением разбежались бы по кустам, но бывшие заключённые, зачарованные магами, пинками гнали их вперёд. За ними, уже строем по пять, двигались воины-одиночки. Эти, в отличие от предыдущих, были ветеранами, и на них капитан Брокунн вполне мог положиться. Далее с луками наперевес шла «гвардия» – постоянные бойцы вольной роты капитана Брокунна, а за ними и сам доблестный командир в сопровождении двух магов.

Когда весь отряд Брокунна вышел на мол, маг воздуха остановился и, вскинув руки, прочёл короткое заклинание. Ветер с озера, до этого почти незаметный, начал крепчать. Другой маг-криомант подошёл к краю каменного причала и, проведя несколько раз руками над водой, извлёк из неё большую сосульку, которую маги называли «ледяным копьём» и могли метать при помощи телекинеза до сотни метров.

Пока происходили описанные выше события, ветер, благодаря магу, значительно окреп, и туман рассеялся. Увидев в конце причала тримаран, криомант сделал жест рукой, и ледяное копьё, висевшее до этого у него над головой, полетело в сторону судна. Но именно в этот самый момент с кормы тримарана вылетел файербол, встретился с ледяным копьём  и превратил его в облачко пара. Через пару мгновений с кормы тримарана вновь вылетел файербол, но криомант быстро провёл рукой над поверхностью озера, и поднявшаяся из воды ледяная глыба встала на пути файербола. Магии огня и льда нейтрализовали друг друга.

Тем временем бойцы капитана Брокунна продвигались вперёд. Городская голытьба, сперва бодро вышагивающая впереди душегубов, наконец-то разглядела впереди ровный строй больших щитов, ощетинившийся копьями. Неизвестно, кто из них первым решил, что быть живым рабом всё же лучше, чем мёртвым, но попрыгали с пирса в воду все практически одновременно.

Капитан Брокунн грязно выругался, наблюдая, как голодранцы в воде пытаются избавиться от жаков, перевязей с ножнами и шлемов. Большинству из них это не удавалось. Только один наиболее ушлый представитель городских низов перед тем, как прыгнуть в воду, бросил ржавый меч, выданный ему из городского арсенала, и избавился от перевязи и жака. Именно он единственный и доплыл до берега. Но удача недолго сопутствовала пловцу. Углубившись в прибрежные кусты, он угодил в волчью яму, где и окончил свою никчёмную жизнь, повиснув на заострённых кольях…

В отличие от представителей городского дна душегубы, выпущенные из тюрьмы, находились под воздействием подчиняющих чар и поэтому не могли ослушаться командира, как бы им этого не хотелось. С остекленевшими глазами они бросились на два ряда ветеранов, передний прикрывался щитами, а второй выставил наперевес копья. Заклятье подчинения имеет один существенный недостаток — человек под его действием становится скорее тупым зомби, чем воином. Именно поэтому в схватках трупами зачарованных заваливали противника (если только противник при их виде не бежал в панике). Бандитам противостояли опытные бойцы, и они расправились с ними меньше, чем за минуту. Однако атака «зомби» отчасти достигла своей цели. Под заклятием подчинения человек практически не чувствует боли, так что бойцы не успели выдернуть копья, застрявшие  в телах зачарованного отребья, и на них уже накатывал строй бойцов-одиночек.

Бойцы-наёмники с обеих сторон были опытными и очень хотели жить. И те, и другие прежде всего старались уйти от меча противника, и только потом уже думали о том, как вывести его из строя. Поэтому в завязавшейся стычке, где у обеих сторон были длинные мечи и большие щиты, никто никого так и не убил.

Капитан Брокунн снова выругался. Он прекрасно понимал, что численное превосходство его подчинённых даст о себе знать, но только где-то через полчаса, а к тому времени корабли противника уже успеют отойти от причала. Поглядев на своих бойцов, капитан решил, что настало время лучников. По его команде девятнадцать стрел легли на тетивы и мгновенье спустя устремились к цели. Отклонённые сильным порывом ветра – воздушной магией противника – стрелы одолели лишь половину расстояния до кноров и упали в воду. Стрелять в мечников противника лучники не рискнули из боязни попасть в своих, поэтому результаты и второго, и третьего залпов были теми же.

 

***

Степану Григорьевичу Голушко снился сон. Он на белом коне, в золочённых латах, принимал парад. Под жовто-блакитными знамёнами стройными рядами шли колонны войск. Первыми, как и подобает благородным господам, выступали рыцари, закованные с ног до головы в железо,  на могучих конях. Вслед за ними шла тяжелая конница (кирасиры), на конях поплоше и в латах подешевле, за ними — лёгкая конница. У этих всадников лат не было. Только командиры были одеты в вороненые кольчуги,  прочие же довольствовались жаками, почему-то камуфляжной расцветки. Кони у всех всадников были тёмной масти, покрытые попонами цвета хаки. Ни одной блестящей детали на амуниции или доспехах, воронёными были даже наконечники копий и пик.

За всадниками гордо шествовала тяжелая пехота, вооружённая пиками, палицами и большими щитами, частично окованными металлом, наподобие римских. Учитывая, что латники были закованы в доспехи, не уступающие обмундированию тяжелой конницы, это было грозное войско. За ними шла лёгкая пехота. Здесь были мечники, с такими же большими прямоугольными щитами, алебардисты, копейщики, а также непонятные личности, чьё вооружение, не считая длинных пик, было весьма разнообразным.

Замыкали парадные колонны лучники. Небольшая часть из них — конные, остальные на телегах. У этих воинов, к удивлению Голушко, были длинные острые уши. Степан вначале подумал, что видит эльфов, но присмотрелся и понял, что уши фальшивые, из дерева, крепились к шлемам как знаки отличия.

Когда Голушко решил, что парад уже завершён, появилась одинокая фигура с арбалетом, в которой он узнал Хиир. Одетая в жак, такой же, как и у остальных воинов, камуфляжной расцветки, арбалетчица вдруг подбежала к Степану, взлетела в воздух, нависла над ним, схватила его и начала трясти:

— Капитан! Проснись! На нас напали!

Голушко разлепил глаза — сон кончился, и началась суровая правда жизни. За спиной Хиир шёл бой. Файерболы сталкивались с ледяными глыбами. Поднятый магами ветер завывал и сносил стрелы в воду. Где-то в двадцати — тридцати метрах от тримарана его команда медленно отступала под натиском врага, приближаясь к кнорам. Позади двух шеренг из наиболее боеспособных воинов «Гвардии Валлинора», перегородивших пирс, стоял сержант Билко и ежесекундно оглядывался на пришвартованные к пирсу корабли. Всем своим видом он показывал, что если бы не поднятый магами ветер, препятствующий кораблям отойти от берега, то он давно бы уже мчался на всех парусах подальше от этого места. Остальные, менее опытные бойцы «Гвардии Валлинора», стояли за сержантом на пирсе и неуверенно переминались с ноги на ногу. Они тоже хотели бы смыться с поля боя, но видя, что их отрядный сержант, главный аферист, не бежит, пребывали в замешательстве.

Первая мысль, посетившая господина капитана вольной роты, была забраться повыше и посмотреть, что же там происходит. Поблизости, на корме тримарана, стояла бочка, на которую Голушко и забрался. Выпрямившись во весь свой достаточно внушительный рост, капитан осмотрелся, и его посетила вторая мысль – дать дёру. К досаде Степана, бежать было некуда. Осознав это, бравый капитан осмотрелся ещё раз, и к нему пришла третья мысль, что ещё не всё потеряно. Если направить незанятых бойцов его вольной роты на два ближайших к берегу кнора и приказать им открыть огонь из арбалетов, то атака противника захлебнётся. Голушко огляделся по сторонам и  с удивлением обнаружил, что кроме него это сделать некому. Снурия ушла на остров и всё ещё не вернулась, а сержант Билко разрывается между подбадриванием обороняющихся бойцов с безопасного расстояния и желанием совершить ретираду, иными словами, сбежать от линии соприкосновения как можно дальше…

Тяжело вздохнув, Степан соскочил с бочки, взял свой арбалет, не торопясь сошёл на пирс и бросил Хиир:

— За мной.

Подойдя к группе переминающихся бойцов, Голушко громко скомандовал:

— У кого с собой арбалеты и стрелы, ко мне.

Примерно половина группы подошла, после чего Степан приказал:

— За мной, на ближний к берегу правый кнор. Остальным найти арбалеты со стрелами и на левый кнор, в подчинение Хиир!

Недовольный ропот прошёлся по рядам оставшихся на пирсе.

— Что стоим? — притворно ласково спросил Голушко. — Или ждете, что ваше оружие само найдётся? Хиир, в отличие от вас, арбалет не теряла, — Степан вспомнил своего сержанта, на мгновенье замолчал, чтобы набрать в грудь воздуха, и заорал:

— Бегом — марш!

Через пять минут возглавляемый Хиир отряд арбалетчиков перешёл на левый кнор, после чего Степан, который со своим отрядом уже стоял на правом кноре, скомандовал:

— Заряжай!

Дождавшись выполнения команды обоими отрядами, Голушко обернулся к капитану кнора и приказал:

— Страви якорь так, чтобы мы отошли от причала шагов на пятнадцать, и двигай свою посудину к берегу.

— Господин… — начал было капитан корабля, но Степан достал свою саблю и с медовой приторностью в голосе спросил:

— Что тебе отрезать, чтобы ты выполнил мой приказ?

Капитан кнора сглотнул и начал выполнять приказание, подбадривая свою команду пинками. Краем глаза Голушко увидел, что подобные проблемы возникли и у Хиир на левом кноре. Хиир решила проблему тем же способом, что и Степан, только вместо сабли арбалетчица достала кинжал.

Парусность обоих судов была вполне достаточной, чтобы при том ветре, который наколдовали маги, пройти двадцать метров вдоль пирса к берегу за пару минут. Поравнявшись с напирающими подчинёнными Брокунна, оба корабля остановились, и Степан скомандовал:

— Цельсь!

Бойцы капитана Брокунна, как и абсолютное большинство жителей вольных городов, не знали, что такое арбалеты, но назначение их поняли моментально. Наседавшие на своих противников мечники остановились, прикрылись щитами и начали медленно отходить. Не получив от сержанта Билко команды преследовать противника, элита «Гвардии Валлинора» осталась на месте. Находящиеся за спиной отступающих мечников лучники Брокунна дали неубедительный залп по кнору, на котором находилась Хиир, дружно повернулись кругом и бросились по пирсу к берегу, едва не сбив с ног своих магов вместе с капитаном.

Пока Хиир вместе со своими арбалетчиками и командой кнора пряталась за фальшбортом, с правого кнора по команде Голушко дали залп. К сожалению, будущий «великий полководец», ныне же капитан «Гвардии Валлинора», забыл уточнить, в кого должны стрелять его подчинённые, поэтому одна половина выстрелила в лучников, а другая – в мечников. И если первые просто не попали, то вторые попали исключительно в щиты.

Как известно, арбалет имеет большее усилие натяжения, чем лук, что особенно заметно в случае близкой цели. Мечники, которые до этого медленно и организованно отступали, прикрывшись щитами, увидели наконечники стрел, вышедшие с внутренней стороны щитов, после чего сменили тактику и бросились в паническое бегство. Именно в этот момент сержант Билко решил, что его подчинённые сделали уже достаточно, и им пора эвакуироваться на корабли. Так что, к удивлению Голушко, спустя двадцать секунд на пирсе не осталось никого.

Капитан Брокунн попытался остановить своих бойцов, но тут с поплавка тримарана Лутка выстрелила из кейробаллисты. Пробитый насквозь ствол дерева ясно дал понять, что настало время отступить, и чем быстрее, тем лучше. Что Брокунн и осуществил, показав пример подчинённым.

С исчезновением лучников магам больше не было нужды поднимать ветер. Из-за фальшборта высунулась Хиир, не увидела противника и заорала:

— Мы победили!

***

— Значит, так, — произнёс капитан Брокунн, — вы платите нам сто золотых монет и мы отпускаем вашу драгоценную дочь Сну на все четыре стороны…

— Вы говорите так, будто уже нас победили, — перебил его Голушко, — и потом, каким образом вы собираетесь покинуть остров?

— Так же, как мы пришли сюда, — ответил Степану его собеседник.

— А если мы вам помешаем? — хитро прищурившись, поинтересовался Голушко.

— Можете попробовать ещё раз, — ухмыльнувшись, ответил Брокунн.

Разговор прервался, и оба капитана вольных рот задумались.

«В сущности, контракт я не выполнил», — мрачно подумал капитан Брокунн. «Захватить Снурию я не могу, её корабль – тем более. Стоит мне сунуться к кораблям, и стрелы выкосят оставшуюся половину роты. Интересно, кто же это придумал?» —сам себе задал вопрос Брокунн — «привязать лук к палке, и сделать на ней зажим для тетивы. А ведь у Снурии на корабле есть ещё большой лук, стреляющий копьями. Пойти вглубь острова и захватить дом этой дочери Сну я тоже не могу, ибо сил у моего противника всё же достаточно, чтобы помешать мне. Это сейчас, когда почти все оставшиеся бойцы моей роты сидят возле выхода на пирс, их новобранцы не дёргаются, потому что не могут противостоять моим ветеранам, но это при данном соотношении сил…».

«Ну да, как же, помешаю я им уйти с острова», — тем временем думал Голушко. «Длина пролива почти два километра. Стать на якорь в проливе и ждать можно только в том случае, если точно знать, где они будут строить свой ледяной мост. Маневрировать я не смогу, потому что  их маг воздуха гораздо сильнее нашей Уинди. А может, высадиться на противоположный берег и ждать там?», — прикинул Степан все плюсы и минусы данной идеи. «При передвижении по берегу их маг нам не помеха, однако придётся покинуть корабли, а значит, при ближнем бое быстро смыться у нас не получится. А хороших рубак в моей вольной роте раз, два, и обчёлся», — тут Голушко представил себе, как в его живот входит клинок собеседника, после чего мысли о рукопашном бое окончательно покинули Степана.

— Сто золотых большие деньги, почему это вы решили, что они у меня есть? — прервав раздумья, спросил у своего собеседника Голушко.

— Меньше, чем за сто золотых, отказаться от контракта я не могу, — ответил Брокунн и пояснил:

— Неподкупные наёмники – это только сказки, и я должен думать о своей репутации, коллеги не поймут.

Вновь разговор прервало тяжелое молчание. Ответить Степану было нечего, но и согласиться он не мог – таких денег у него действительно не было. Молчание высоких договаривающихся сторон становилось зловещим. Оба доблестных капитана вольных рот хотели было расплеваться и прервать переговоры, как они уже делали пяток раз до этого, но со стороны пирса донёсся странный звук, и голос Снурии произнёс:

— Выкупать меня не надо, я сама освободилась.

Степан резко развернулся и от удивления вытаращил глаза. В пирсе недалеко от берега открылся люк, и из него выбиралась уже третья подчинённая Снурии, а сама она, гордо улыбаясь, продолжила:

— За своё освобождение я не дам и четвертака, но я заплачу тысячу золотых монет тому, кто сожжет, к Сну, эту проклятую Тапию!

— А деньги-то у тебя есть? — машинально спросил капитан Брокунн.

— Разумеется, — ответила Снурия и кивнула в сторону своих спутниц, которые в этот момент как раз доставали из лаза мешочки.

— Сам не справлюсь, но за вознаграждение могу поспособствовать, —предложил Брокунн, он, как и всякий наёмник, прежде всего соблюдал свою выгоду, а контракт на уничтожениеТапии ему не светил, как он уже понял.

— Не знаю, почему мой коллега сомневается в своих силах, но за такие деньги… — начал было Голушко.

— Чтобы взять десятитысячный укреплённый город нужно как минимум столько же осаждающих, я уже не говорю про осадные машины и магов, так что даже тысячи золотых может не хватить, — пояснил свою позицию Брокунн.

— Коллега, нас не просят брать этот город, — заметил Голушко, — нас просят его сжечь.

— Так ты возьмешься? — перебила Снурия пытающегося что-то сказать Брокунна.

— Да, возьмусь, — ответил Голушко, — но мне нужен задаток и деньги на накладные расходы, как минимум — сто золотых.

— По рукам, — улыбнулась Снурия.

Капитан Брокунн отшатнулся и сделал оберегающий жест, в этот момент его собеседница была очень похожа на изображение богини Сну, как её любили изображать в храмах семи богов.

Поделиться: