Беда, как это обычно и бывает, пришла к Вольге когда она стала о ней забывать. Каким-то домиком отданным королеве под мастерскую оказался её Вольги собственный дом, конфискованный, вместе со всем, остальным имуществом её семьи, после подавления заговора Нисистакса. Вот только отдали им только женскую половину. В мужской шёл ремонт и со временем должны были обосноваться какие то особые стражники. Королева долго объясняла Вольге про какую то «криминалистику», но она так ничего и не поняла. На просторной, когда-то обслуживаемой целым штатом кухарок и поваров, кухне был поставлен огромный котёл. От утра до утра в нём варились со щёлоком измельчённые старые тряпки, обрывки верёвок, измельчённый камыш, перетёртые в труху стружка и щепки. Потом пульпа вылавливалась прямоугольными ситами из конского волоса и откидывалась на ткань, отжималась под прессом и сушилась как простое бельё. Постепенно был найден оптимальный состав и пошли эксперименты с подмешиванием лепестков сушёных цветов, синьки, красок и создание водяных знаков. Несмотря на то, что для самой тяжёлой работы были наняты пять крепких мужчин из числа потерявших работу дворников, конюхов и прочей челяди, благо много домов в дворянском квартале сейчас стояли пустыми и потерявшая хозяев прислуга бралась за любую работу, уставала она так, что вечером ложилась спать не раздеваясь. Сёстры тоже участвовали в процессе, а брат которому недавно стукнуло аж десять лет, делал вид, что ему эти глупости неинтересны. Постепенно была подсчитана себестоимость, и она давала надежду, что дело окажется прибыльным даже если цена бумаги будет в половину дешевле сиенской. В треть цены мастерская могла окупаться, но прибыль не приносила. Королева при этом сказала, что если создать отлаженное массовое производство то себестоимость можно сократить ещё раза в два.

Как-то раз Вольга вспомнив уроки дворцового этикета попыталась общаться с Её Величеством как подобает, но быстро получила ответ

— Не подлизывайся! Я знаю, что ты меня терпеть не можешь!

— Вам нравится когда я Вас браню?

— Ну должен же кто-то говорить мне в лицо правду-матку как она есть?

С тех пор они разговаривали с королевой только на равных. Впрочем при посторонних они договорились соблюдать этикет, но только чужие к ним в мастерскую до сих пор не приходили.

И вот в гости к ним заявился сам государь.

Они столкнулись буквально нос к носу.

— Ты! — взревел Аэриос Первый.

— Я… я… — слова застряли у Вольги в горле, да и что она могла сейчас сказать? — «Интересно нас сразу убьют или медленно заморят голодом в крепости?» — пронеслось у неё в голове перед тем как сказала своё гордое фи королева.

— Дорогой! Зачем ты пугаешь ребёнка? У неё и так несладкая жизнь.

— А ты знаешь чья она дочь?

— Не знаю и не хочу знать! У нас сын за отца не отвечает.

— Но она же дочь узурпатора!

— И что? У плохих людей бывают хорошие дети, а у хороших наоборот.

— Но его кровь!

— Такая же красная как и у всех. Дальше что?

— Понимаешь, он был из боковой ветви нашего рода и…

— Ах вот ты о чём. Что будешь делать с детьми твоего покойного брата? Они ведь тоже имеют право на трон?

— Но это совершенно другое.

— Нет дорогой! Если ты начнёшь рубить побочные ветви то закончишь своими детьми.

— Почему?

— Потому, что наших мальчиков двое, а трон то один. И вообще, я ей обещала защиту и каждый кто посмеет хоть пальцем тронуть её, её брата или сестёр иметь дело будет со мной, а ты меня знаешь.

— Хорошо дорогая! Но… но…

— И это только начало. Мне тут сказали, что много детей, из семей заговорщиков, были брошены на произвол судьбы. Их всех надо найти, предоставить еду, одежду, крышу над головой и научить хоть какому нибудь ремеслу. Раз у их семей отобрали земли и замки, то им нужно будет как-то добывать пропитание, и пускай они добывают его честным путём.

— Хорошо. — государь втянул голову в плечи и до Вольги дошло, что он просто панически боится собственную жену. — Но какому ты хочешь их научить ремеслу?

— Например делать бумагу. — вмешалась в разговор высоких персон, совершенно некстати, одна из младших сестёр Вольги.

— Нет! Бумагу делать — это не для благородных людей. — решил поддержать беседу младший братик и Вольга начала разрываться между желанием немедленно надрать уши наглецам и боязнью хоть как-то обратить на себя внимание короля.

— А вот и нет! — заявила о себе вторая сестричка — Если делать бумагу будут только благородные люди то занятие — это будет достойно благородных людей.

Не желая обсуждать, что либо ещё и с детьми, король медленно повернулся и собрался уже уходить как был окликнут супругой.

— А зачем ты собственно приходил?

— Да так, тут бродяжку одну в ничейных землях поймали, так она утверждает будто твоя сестра.

— Как зовут? — Дозабелда затаила дыхание ожидая ответа.

— Назвалась сперва Пэрис, а потом заявила, что наврала и зовут её Даздраперма.

— Где она!?

— Так, в Лаберте, сидит под замком.

— Оля, солнышко, собирайся. Мы едем в Лаберту! Скоро я тебя познакомлю со своею сестрой. И… сестёр забирай — тут Её Величество посмотрела недобро на мужа и добавила — Нечего им тут оставаться… Брата тоже… И образцы. Надо будет их показать купцам, что в Мортаг с караванами ходят.

Пока Дозабелда обсуждала со своей юной помощницей, что им брать в дорогу, Аэриос бегло осмотрел мастерскую и дождавшись паузы в оживлённой беседе спросил.

— Дорогая, а что вы тут собственно делали всё это время?

— Да бумагу мы делали. — отмахнулась от него королева.

— Ты смогла разгадать и этот секрет!?

— Я всегда его знала. Ты просто боялся спросить.

«Или просто не знал о чём спрашивать» — подумал про себя государь и тихо ушёл собираться, поскольку ему, тоже, надо было, срочно ехать в Лаберту.

Бумагу Дозабелда умела делать отнюдь не всегда, а только с седьмого класса, когда братик, увлёкшись реконструкцией старинных технологий, пожелал сделать, немного, аутентичной бумаги. Как всегда всю работу пришлось делать сестре, но зато, преисполненный гордости Ебелдос, потом, две недели всем хвастался в школе какой он молодец.

«Ей Богу, никогда не знаешь заранее, что пригодится» — думала Дозабелда, а сама поучала при этом бывшую шлюху, которая как оказалось была всамделишной герцогиней. — Оля, солнышко, в твоём положении только знание ремесла, лучше всех остальных мастеров в королевстве, способно дать тебе хоть какую-то по настоящему надёжную защиту. Нежелательного наследника могут убить так, что носа комар не подточит, но зарезать курицу несущую золотые яйца, решится не всякий и далеко не всегда. Для того чтобы быть в безопасности ты должна стать очень полезной и тогда король сам с тебя будет пылинки сдувать. Поняла?

— Поняла, но как это сделать?

— Никогда не останавливайся на достигнутом. Работай, учись и снова работай, а я как смогу тебе помогу. Но главное ты должно о себе заявить, чтоб все знали, что ты жива и предана государю. Тогда никто не посмеет втихую тебя удавить, особенно если у тебя будет охрана. Но чтобы охрана была и была тебе преданна, тебе нужны деньги. А значит?

— Я должно много работать.

— Вот видишь как всё легко.

— Вот только работать очень уж тяжело.

— Что делать, солнышко? Жить захочешь, не так раскорячишся.

— Это точно. — согласилась Вольга с мнением Её Величества, но вспомнив о своей прежней работе подумала, что последняя фраза звучит как-то двусмысленно.

Государь проделал всю дорогу верхом взяв с собой только сотню гвардейцев. Дозабелда взяла с собой ещё сотню храмовой стражи и три кибитки на которых передвигалась практически всю войну. Две кибитки в связи с большим количеством ртов были доверху набиты крупой и вяленым мясом, в третьей ехала сама королева, её камеристка и потомки покойного узурпатора которых она не переставала учить уму разуму.

Объясняя Олечке-солнышку как работает разделение труда и почему не надо учить работников ничему кроме конкретного выполняемого именно ими действия, но при этом требовать каждого из работников знать своё действие назубок, она то и дело заставляла юного герцога делить, складывать, умножать и вычитать. Если герцог отвечал ей неправильно она больно била его костяшками пальцев по лбу, а за правильные ответы давала засахаренные орешки и вяленые ягоды вишни. Постепенно к весёлой игре присоединились и младшие сёстры Вольги. Кика и Кука были очаровательными близнецами и чем-то напоминали Её Величеству собственную сестру.

«Интересно узнаю ли я её с первого взгляда, она вымахала небось?» — подумала королева — «Ведь уже три года прошло»

— А теперь Солнышко запоминай. В мастерской должно быть всё расставлено так чтобы каждый работник делал как можно меньше лишних движений. Это следует специально заранее рассчитать. Поняла?

— Да! Ваше Величество! — было видно что Вольга устала и королева решила сменить собеседника.

Так как, как и положено любящему супругу король ехал сразу за кибиткой жены, то она открыв заднюю дверцу высунулась наружу и строго спросила.

— Дорогой мой супруг, а что собственно Вы забыли в Лаберте?

— Ну во первых, дорогая моя, вместе с вашей сестрой изловили одного человека и мне нужно самому его допросить, а во вторых тюрьмы в нашей стране до сих пор подчиняются мне. Вы еще не успели протянуть к ним свои загребущие руки и сестру Вам без моего приказа просто не отдадут.

— Дорогой, я не лезу в дела государственной безопасности, а ты не лезешь в мои.

— Если только они не угрожают государственной безопасности.

— Я сказала! Детей Нисистакса тебе не отдам и закончим на этом.

— Успокойся, я просто приставлю людей для надзора. Если будут вести себя хорошо, то зачем мне брать на душу грех?

— Только пусть твои люди их лишний раз не пугают.

— Хорошо, я их предупрежу.

***

В сырой камере, дни тянулись за днями и хотя арестанток стали заметно лучше кормить, но при этом, каждый раз, надзиратели напоминали, временами впадавшей от этого Даздраперме, что ни дай Боже она окажется самозванкой, и тогда вместо относительно безболезненного повешения её ждёт мучительная смерть на колу. А ещё в камере стало так холодно, что несчастные узницы постоянно лежали в обнимку, чтоб хоть как-то друг друга согреть. Впрочем всё в этом мире когда-то кончается и в один прекрасный момент дверь открылась и на пороге вместо угрюмого надзирателя оказался сам начальник тюрьмы и роскошно одетая дама.

— Перис! Встань, подойди! Сейчас мы узнаем какая ты сестра королевы.

Даздраперма встав с кучи соломы осторожно, как будто опасаясь спугнуть подошла к столь важной персоне, что даже в тюремное подземелье спустилась в бархате и шелках, и тихо спросила.

— Доза ты..? — а потом уже громче добавила — Представляешь они меня собирались повесить.

— Слава Богу, что ты нашлась! — ответила важная дама, а недавняя узница повернулась назад чтоб сказать подругам какая у неё радость, что сестра нашла её и теперь всё будет у неё хорошо, но увидела в их глазах такую тоску, что немедленно отвернувшись, уставилась прямо в глаза начальника и спросила.

— А что будет с моими подругами?

— Они будут наказаны. — голос главного вертухая был холоден и абсолютно бесстрастен и до Даздрапермы дошло, что подругам осталось жить очень недолго. Отстранившись от улыбавшейся и пытавшейся наконец то обнять её королевы, она молча вернулась на кучу, села и только тогда заявила, что без подруг никуда не уйдёт.

— Может..? — Дозабелда обращаясь к начальнику сего заведения сделала непонятный, пожалуй, даже ей самой, жест рукой.

— Боюсь — это решаю не я. Обратитесь к Его Величеству.

— Что случилось? — спросил лёгкий на помине король.

— Вот, сестричка не хочет на волю идти без подруг.

— Похвальная солидарность. Но тут зависит всё от неё. Одну я её отпущу, как никак член семьи, а вот за подруг ей придётся чуть-чуть отработать.

— Отработать? Что ты имеешь ввиду?

— Подожди дорогая. — король попытался придать себе важности, что однако у него никогда не получалось и выглядел он при этом немного смешным и спросил. — Скажи-ка, как тебя там? Ну, неважно… Учитель твой рассказал, что владеешь ты редким магическим даром. Он прав?

— Да, я вижу следы.

— Супруга, недавно, меня убедила особую стражу создать. Для сыска преступников. Хочешь там поработать?

— Вообще западло, но учителя если тоже отпустите то соглашусь.

— Я рад бы его отпустить, но…

— Вы убили его!?

— Нет, что ты! Просто этот прохвост снова сбежал, а я так хотел задать ему пару вопросов.

— Но Вы всех отпустите?

— Всех кто захочет работать вместе с тобой.

— Девчонки?

— Мы с тобой атаман. — за всех троих ответила Глися.

— А нас возьмёшь? — спросила жалобно Хирра и повернувшись к подруге тихо шепнула — Всё лучше чем ноги каждую ночь раздвигать.

— Ну если нас будут нормально кормить, обувать, одевать и будет какая-то крыша над головой, то я тоже не против.

В отличии от своей жизнерадостной, но не слишком умной подруги, Гимра, отлично понимала, что если Даздраперма не возьмёт их с собой, то как ненужных свидетелей тайн королевской семьи их могут тихо прикончить, но привычка всегда набивать себе цену была выше её.

— Графиня?

— Я остаюсь.

— Почему? Тебя же повесят.

— Честь — это последнее, что у меня ещё есть. Я хочу, принять смерть, с честью.

Нельзя сказать, что Графиня была Даздраперме хоть сколько нибудь симпатична, но то как эта высокородная дура сама лезет в петлю, внезапно, настолько взбесило её, что она отвесила ей оплеуху, а после ещё и ещё приговаривая:

— Я выбью из тебя благородную дурь. Ты будешь жить, дура! Выйдешь замуж, нарожаешь детей. Ты будешь жить, потому, что я приказала, а в этой хате я ещё атаман.

— Хорошо! Делайте со мной что хотите. — в отчаянье пискнула девушка закрывая руками от ударов лицо — Я буду жить, только больше не бейте.

— Ну сразу бы так! — улыбнулась широкой светлой улыбкой Даздраперма и обернувшись к сестре спросила — Что мы должны делать?

— Пожалуй, вас, для начала, следует окрестить — ответила королева и поморщив носик добавила — За одно и помоетесь.

Поделиться: