Глава 9

Первых беженцев путешественники увидели на половине пути до Лаберты. По большей части группы уходивших в сторону Гномьих гор людей состояли из беременных женщин и их мужей, также было много детей в возрасте до десяти лет, все они были очень напуганы.

— Что случилось? – спросила Дозабелда высокого седовласого старца с усами, постриженными на казацкий манер.

— Жрецы и дружины старых родов хватают весь простой люд, кого могут поймать, и приносят в жертву на алтарях храмов. Я всегда чтил богов, госпожа, но если так дело и дальше пойдёт, то Кират обезлюдеет.

— Но законы Кирата запрещают приносить в жертву людей!?

— Так и было ещё декаду назад, но новый король посчитал, что клятвы прежней династии его не касаются, и решил вернуть старый порядок.

— А что случилось с прежней династией? – вступил в разговор вылезший из своего фургона Аэриос. Его попытка скрыть от окружающих охватившее его волнение не удалась, и всем вокруг стало ясно, что ответ на вопрос имеет для него жизненно важное значение.

— Король и наследник престола убиты! Её величество Вольга Рагнетская с невесткой, дочерью, внуком и внучками осаждены в замке Торп, а младший сын короля исчез полгода назад, и где он — никому не известно.

— Десять дней! Всего десять дней, и я мог бы это предотвратить, – взревел Аэриос, глядя на Дозабелду.

— Я лечила тебя, дурака, а ты начал с мечом упражняться, и рана открылась. Сколько дней ты тогда пролежал? Кстати, сколько отсюда идёт обоз до Келеллы?

— Двадцать дней. От границы — пятнадцать!

— Сколько дней назад произошла смена власти?

— Да уж с месяц, – «казак» с большим интересом наблюдал за ссорой супругов. При этом на лице его было написано крупным шрифтом, что он пытается что-то вспомнить.

— Месяц здесь сорок дней, на границе мы были пятьдесят дней назад, в лучшем случае мы прибыли бы в столицу через пять дней после начала веселья и погибли бы за компанию с королём.

— Но…

— Муж мой! Оставим первый вечный вопрос и перейдём ко второму.

— Какому второму?

Резкая перемена тона, с которым говорила дорогая супруга, заставила Аэриоса несколько растеряться.

— Второму вечному вопросу russkoj intelligencii.

— А какой первый?

— Первый – «Кто виноват?», второй – «Что делать?».

— Нужно снять осаду с замка Торп.

— Постельный режим, валериана с пустырником три раза в день!

— Но нога уже почти не болит.

— Какая нога? Вам, сэр рыцарь, давно пора голову подлечить.

— Да как Вы… — договорить Аэриос не успел.

«Казак» наконец-то вспомнил, где видел Аэриоса и, плюхнувшись на колени, запричитал: «Спасите нас, Ваше Высочество! Не за себя прошу, за деток малых, родившихся и неродившихся. Спасите страну нашу от напасти, убейте проклятого узурпатора, разгоните войско его…».

Неизвестно, сколько бы ещё эти словоизлияния продолжались, но привыкшая к роли лидера Дозабелда бесцеремонно прервала старика и, посмотрев в глаза мужа, сказала: «Ваше Высочество!? Ну-ну!».

Развернувшись, она прошла к своей повозке задрав подбородок и гордо выпрямив спину, а Аэриос, ссутулившись, словно нашкодивший мальчишка, тихо прошептал как будто ни к кому не обращаясь: «На её родине не любят королей, да и вообще аристократов».

— Жёны — они да… Если жена чего не любит, то… Лучше Вам этого не знать, Ваше Высочество. Зачем звать лихо? Лихо завсегда придёт само!

Тут «казак», как бы спохватившись, встал по стойке смирно и зычно гаркнул:

— Арран Гарт, сотник копейщиков в отставке!

— А что, Арран, в народе о новых порядках думают? – спросил Аэриос после того как самообладание вновь вернулось к нему.

— Кто в богов сильно верует – одобряют, но таких нынче мало, остальные боятся и деток да жён беременных прячут, чтоб жрецы их в жертву не принесли.

— Неужели никто не сопротивляется?

— Сорви головы, конечно же, есть, только сложно пойти против воли богов, да и вождь людям нужен, а его пока нет.

— И как же ты посоветуешь вас спасать? – уже отойдя от первого потрясения, Аэриос понял, что, несмотря на грубость и откровенно вызывающее поведение, супруга оказалась права, и снять осаду с замка Торп он сейчас не может.

— Людей у Вас мало, Ваше Высочество.

— И те признают вожаком не меня, а жену.

— Почему?

— Она жрица какого-то своего заморского Бога, а это её приход.

— Какие жертвы принимает её Бог?

— О! Это очень странный Бог. Он требует от своих верных любить людей и соблюдать его закон, а для того чтобы умилостивить Бога, нужно найти голодного и дать ему еду или пустить домой пожить бездомного.

— Довольно странный Бог, но, думаю Кирату именно такой сейчас и нужен.

***

— Никогда я не стану участвовать в твоих авантюрах! – Дозабелда охрипла, пытаясь доказать мужу несостоятельность его планов по возрождению прежней династии.

— Нас поймают раньше, чем мы соберём хотя бы сотню бойцов.

— Дорогая, пойми, я всё продумал.

— Продумал он! Revoljucii с наскока не делают. Их готовят, вербуют сторонников, копят деньги, закупают оружие и ведут пропаганду. А чтобы вести пропаганду — что нужно?

— Что?

— Что-что. Идея нужна!

— Какая идея?

— За которую люди пойдут воевать. Ты чего обещать людям будешь?

— Я законный наследник! Киратцы должны…

— Ничего они тебе не должны!

— Но жрецы убивают их жён и детей!

— Жрецы скажут, что выполняют волю богов. Для того чтобы люди пошли против богов, нужен повод, очень серьёзный повод, такой повод, что люди посмотрят и скажут: «Да, за это стоит рискнуть своей жизнью». Ты им должен пообещать что-то такое, перед чем они не устоят. Ты придумай, что будешь обещать людям, а потом мы снова обсудим твой план.

***

Разбив лагерь в лесу, то ли религиозная община, то ли партизанский отряд, но в любом случае необычные люди занялись обычными бивачными делами. Тем временем матушка Ираида, разведя зажигалкой костёр, чем вызвала очередной футурошок у Аррана Гарта, присела на поваленное дерево и, поправляя веткой разгорающиеся дрова, начала что-то бухтеть себе под нос об уме мужчин вообще, и о «гениальности» своего мужа в частности. Но долго посидеть, в хорошем смысле этого слова, Дозабелде не дала стайка детишек лет 8–10 обоего пола, которая начала задавать вопросы.

— Скажите, а Вы тетя или дядя? — спросила самая маленькая спиногрызиха лет шести на вид.

– Тётя, — машинально ответила Дозабелда, не сообразив, кто, и главное — о чём её спрашивает.

— А почему тогда в штанах? — продолжила расспрос всё та же малявка.

— Знаешь, девочка, — матушка Ираида разрывалась между христианским смирением, желанием надрать уши соплячки и обнять маленького, но очень злобного ангелочка и закричать: «Кавай!», — в далёкой стране есть народ, мужчины которого вообще ходят в юбках. У них так принято! Понимаешь!?

— Ну, наш сосед перед тем как помереть, на пару месяцев запил, — маленькая, но злобная няшка сморщила своё прекрасное личико, задумываясь, — так вот, когда он пропил штаны, то тоже ходил в юбке своей покойной жены.

От такого аналитического вывода Дозабелда даже лишилась дара речи, а малявка тем временем продолжила:

— Тётя, а почему у Вас вся одежда таких странных цветов? — «ангелочек» снова задумался над формулировкой, а затем спросил: — Вы что, её из мешков сшили?

— И почему на ней нет заплат? Мешки всегда бывают с заплатами! — перебил няшку хулиганистого вида мальчишка.

Тут сердце матушки Ираиды не выдержало и она, подхватив хворостину, вскочила на ноги, но усилия её были напрасны, так как ребятня с визгом в мгновение ока разбежалась в разные стороны…

***

Постепенно жизнь в лесном лагере налаживалась. Каждый день к маленькому поселению в лесу прибивались всё новые и новые беженцы. К сожалению, большинство вновь прибывших были женщинами и детьми. Несмотря на то что матушка Ираида отказалась участвовать в авантюрах дорогого супруга, она ежедневно клала на одиноко стоящий пенёк свой смартфон, оснащённый солнечной батареей, для того чтобы вечером прочитать ещё одну главу книги: «Молниеносная война эльфов зеленого леса против орков великой степи» за авторством некого Красного Скорпиона. Сей труд был интересен тем, что сам текст романа читать было практически невозможно из-за его унылости, но описание тактики и стратегии, а также многочисленные приложения с описанием и эскизами вооружений были выше всяких похвал…

Тем временем принц Аэриос развил незаметную, но весьма бурную деятельность. Для постороннего наблюдателя в лагере время от времени появлялись и исчезали различные люди. Мелкие купцы, охранники караванов, был даже один старик-сказитель, знаток старинных легенд. Всех этих людей объединяло одно – раньше они были тайными стражниками, а теперь – заговорщиками…

***

—…Ну и погодка, — сказал человек, войдя в трактир. — В такую погоду хороший хозяин и собаку на улицу не выпустит.

Коробейник опустил свою ношу возле стойки и, бросив трактирщику мелкую монету, гаркнул: — Хозяин, подогретого вина!

— А в столице дела не очень, — продолжил свой прерванный приходом очередного постояльца разговор один из посетителей, судя по одежде – вольный каменщик, — Говорят, за голову нечестивого принца Аэриоса назначена награда в тысячу золотых. Проходимец Ветер отрёкся от старых богов, заключил завет с демоном и теперь хочет перебить всё благородное дворянство. Установить во всех городах самоуправление, а землю у древних родов отнять и раздать крестьянам.

— Ты говоришь это таким тоном, как будто сам заключил завет с этим демоном, — чуть подвыпивший наёмник, салютнув кубком и отхлебнув из него, продолжил: — Я слышал, демон, с которым заключил завет Аэриос, не любит крови и грозит через своих жрецов запретить жертвоприношение. Особо ему не нравится, когда людей режут на алтарях.

— Прошу Вас, леди, — дверь трактира снова распахнулась, и несколько дюжих охранников отделили чёрную публику от входа, в который вошла молодая дворянка в сопровождении капитана охраны.

— А Вы слышали, что принц Аэриос уже собрал стотысячное войско и готов двинуться на столицу?

— Вряд ли, леди, — капитан подставил руку, чтобы помочь охраняемой подняться по лестнице на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. — Даже десяти тысяч он не соберёт; тысячи три — не более.

— Но вся королевская гвардия была тысяча, — с некоторым изумлением проговорила дворянка. — У всех старых родов все их дружины насчитывают тысяч десять. А набранная из простолюдинов пехота, как Вы мне неоднократно говорили, скорее поддержит принца, а не старое дворянство.

— Ходили слухи, что принц договаривался с остроухими, но о чём — никто точно не знает, — капитан придержал дверь на второй этаж, пропуская леди, и, заходя за ней, проговорил: — мне кажется, он собрал всех бандитов из ничейных земель…

Дверь за дворянами захлопнулась. Охрана тоже покинула залу. Спустя минуту наёмник, залпом допив свой кубок и швырнув трактирщику монету с криком: «Повторить!», обернулся к своему собеседнику.

— Слыхал? Знатная заваривается каша!

— А тебе то всё радость – кровь лить, — пробухтел в ответ каменщик.

— Не, кровь я лить не люблю, но с наймами и деньгами у меня теперь проблем не будет.

— Зато у меня будут проблемы, — мрачно заметил коробейник, получив наконец своё подогретое вино. — И так лихих людей развелось — пройти спокойно нельзя, так теперь и господа друг с другом сцепятся.

— А ты бросай свой короб, купи меч и им зарабатывай на жизнь, — смеясь произнёс наёмник.

— Если все будут зарабатывать на жизнь мечами, что жрать-то будем? — спросил старый крестьянин, который пришёл в трактир со своими соседями пропустить кружку-другую.

***

Карета въехала по подвесному мосту во внутренний двор замка. Пара гвардейцев спешилась, один из них открыл дверцу, а другой помог даме выбраться наружу.

— Здравствуйте, дорогая кузина, — с приторной патокой в голосе произнесла хозяйка замка, однако с крыльца донжона не сошла.

— Ну что Вы, милочка, — «сахарного сиропа» в голосе приезжей хватило бы, наверно, чтобы в нём увязли все мухи в округе, — я и сама не рада, что меня временно сослали в Вашу глушь. И учитывая, как мы друг к другу относимся, предлагаю не притворяться.

— И что же послужило причиной Вашего отбытия сюда из нашей блистательной столицы?

— Всего лишь слухи, в которые поверил брат Вашего мужа.

— И во что же поверил Ваш супруг?

— Говорят, пропавший принц Аэриос собрал в ничейных землях армию наёмников, не меньше пяти тысяч.

— Пять тысяч, — хозяйка всем своим видом выражала глубокий скепсис, — интересно, откуда у него такие деньги?

— Говорят, что он связался с жрецами заморского бога, и теперь в нашем славном Керате грядёт война богов.

— Вот как, — с некоторым интересом, удивлённо произнесла собеседница столичной жительницы, — если верить жрецам, наши боги сильны как никогда.

— Да, в блистательной Келелле боги сильны, но у них почему-то сейчас слишком мало искренних приверженцев. Жрицы так усердно стремились их накормить, что распугали всех жителей, — незваная гостья мило, но подло улыбнулась и продолжила, — так что на ополчение старые рода могут не рассчитывать.

— У нас тоже один из жрецов решил накормить богов. Он даже нашёл трёх подходящих женщин, но… — тут провинциалка улыбнулась своей незваной гостье улыбкой змеи, — Его дом сгорел, и жрец со всем семейством сам накормил богов.

— Народ, который отказывается кормить своих богов, — сказала банальную истину приезжая, — будет кормить чужих…

***

— Приветствую тебя, о сакердотэ жены моего бога, — жрец бога виноделия почтительно склонил голову.

— Приветствую, сакердотэ мужа моей богини, — ответил ему жрец богини, помогающей матерям, влюблённым и проституткам. — Что привело тебя в храм Лайры?

— Плохие новости с юга.

— И что там на юге?

— На юге, уважаемый сакердотэ, принц Аэриос объявился.

— И что он успел натворить на этот раз? — с некоторым интересом спросил жрец.

— Пока он успел жениться на некой особе, посмевшей плюнуть на алтарь твоей богини, которая, судя по слухам, называет себя жрицей некого Саваофа.

— И? — с некоторым скептицизмом уточнил жрец, так как, во-первых, его богиня была, скажем так, несколько неоднозначной личностью, а во-вторых — на севере люди были гораздо менее религиозны.

— По тем же слухам этот Саваоф – творец вселенной…

— Могучие боги, — перебил его собеседник, — неужели Ягван вернулся?!

— Выходит что так, — прямо-таки наливаясь достоинством и сбрасывая с себя градус раболепия, ответил первый.

— Но надо же что-то делать?

— Согласен. Нас ждёт битва богов. Поэтому я хочу попросить тебя, уважаемый сакердотэ, поддержать моё требование к магистрату о том, чтобы нам выдали три жертвы для моего бога.

— И думать забудь! Здесь север! Один уже подобрал трёх женщин для жертвы, но ночью жертвы сбежали, а в дом подбросили красного петуха – сгорел, бедняга, вместе со всей своей семьёй…

— Я всё продумал, — в свою очередь перебил первый второго. — У купца Меанье три дочери. Он многим задолжал, а ещё больше людей задолжали ему. К тому же он чужеземец, и за него никто не вступится.

— Меанье, говоришь? — задумчиво пробормотал второй и подумал о той сумме, которую он тому должен, — пожалуй, в этом что-то есть…

***

В лесном лагере, между тем, всё оставалось по-прежнему. Дети бегали то тут, то там, мешая взрослым. Взрослые, отгоняя слишком назойливых детишек хворостиной, занимались обычными для обитателей подобных стоянок делами. Принц Аэриос рассылал гонцов и принимал донесения. Дазабелда усиленно вспоминала уроки истории и чертила прутиком на песке планы сражений, а Агриппина готовилась рожать, что, однако не мешало ей заниматься миссионерской деятельностью. Тем более что матушка Ираида, видя деятельность своей подруги на поприще несения слова божьего, возвела её в сан дьякона. В общем, все были при деле…

Удручавшая первые дни законного принца нехватка вооружённых людей потихоньку сменилась их некоторым избытком, что, однако, вовсе не улучшило ситуацию: едоков стало заметно больше, чем провианта. Аэриосу ещё повезло, что среди вновь прибывших оказался ушедший в отставку старый гвардейский лейтенант его отца. Только благодаря ему да парочке таких же древних гвардейских сержантов их место стоянки всё же более походило на военный лагерь, а не на бродячий цирк. Лейтенант Уло прекрасно понимал, что любой не занятый делом боец – потенциальный преступник, и поэтому при помощи своих сержантов-однополчан не только гонял всё мужское население лагеря, не занятое делом, до полудня занимаясь строевой подготовкой, но и организовал строительство своеобразного укрепрайона вокруг лагеря. Только то, что вокруг не было противника, а предусмотрительный Уло запретил взводить создаваемые ловушки, позволило избежать жертв.

— Как продвигаются дела с подготовкой? — спросил принц Аэриос, подойдя к Уло во время обеда.

— Вам как ответить, Ваше высочество, по уставу или правду? — уточнил в ответ Уло.

— Лучше правду.

— Это даже не мясо, — старый лейтенант тяжело вздохнул, — а жир для мечей.

— Но, вроде бы, вы их неплохо муштруете, — удивился принц, — во всяком случае они теперь отлично держат строй!

— Боюсь, это единственное, что они умеют, — Уло вновь тяжело вздохнул. — Это не воины – это ополченцы, — и пояснил, глядя на вскинувшего брови принца. — Их можно поставить на стену. Их можно выставить в поле. Но если их не подпереть настоящими воинами, то любая дворянская дружина разделается с ними без особых проблем. Ваше высочество, разрешите говорить свободно?

— Да, лейтенант.

— Делайте что хотите, но мне нужно или восемьсот гвардейцев, или в два раза больше наёмников. Пока их нет, ни о какой войне не может быть и речи.

— А время дорого, — задумчиво пробормотал себе под нос принц и, уже громче, перед тем как отойти, ответил своему собеседнику: — Хорошо, Уло, я учту Ваше мнение.

Поделиться: